Многим людям знакомо то волнительное ощущение или, скажем, гордость за человечество, когда наблюдаешь за запуском ракеты или за речью благополучно приземлившегося космонавта даже через монитор.
Нашей редакции повезло больше, мы беседовали с самим Мусой Манаровым.
По-моему, невесомость – это самое приближенное состояние, схожее с полетом. Летать без каких-либо приспособлений – космическая реальность. В беседе с Мусой Хирамановичем мы узнали некоторые подробности о его субъективном мироощущении в космическом пространстве.
В интервью одному азербайджанскому новостному каналу вы рассказали о приступе клаустрофобии в скафандре, что вы тогда чувствовали?
У меня приступ клаустрофобии был в тот момент, когда я входил в скафандр. Учитывая мои физические данные, мне всегда было сложно в него войти влезть — это требовало определенных усилий. Когда входишь в скафандр, создается ощущение, будто ныряешь туда безвозвратно. Этот страх длится буквально 10 секунд в процессе надевания скафандра, а дальше уже возвращаешься в стабильное состояние.
Скафандр вы надеваете самостоятельно?
На Земле выходной скафандр при надевании стоит вертикально и для того, чтобы оказаться в нем, нужно как бы спрыгнуть вниз, в этом помогает вес. В невесомости, где нет силы тяжести, нужно загнать в него тело. Проем скафандра был сделан не очень удобно, и я каждый раз забывал, как нужно держать руку или голову. А в целом, после входа в него, то чувствуете в нем себя комфортно. Однако, после тяжелой работы вне станции, и вылезать из него было процессом трудоемким, порой командир помогал мне из него выбраться.
Какие тренировки для освоения скафандра проводились перед полетом в космос?
У нас проводились тренировки в бассейне. Все работы в скафандре отрабатываются сначала в бассейне. Это как имитация невесомости.
Близка ли эта имитация в реалиях невесомости?
Ну как бы очень частично. Невесомость — это более свободное пространство. В бассейне вы не можете свободно повернуться и находитесь головой вверх, а в невесомости вы можете развернуться как вам удобно. Но с точки зрения трудностей в процессе работы, то и в бассейне и в невесомости работать непросто.
Какими были ваши первые ощущения?
Трудно передать ощущение невесомости. Человек к ней привыкает. Ее практически не замечаешь. Это естественное ощущение, только оно для земного человека неестественно. Вы когда в скафандре минут пять побудете, то вы забываете, что вы в нем – воспринимаете как одно целое с самим с собой. Человек, едущий на велосипеде, уже не думает что он на велосипеде, он едет и все.
Вы почти беспрерывно работали на «Мире» в течение 326 суток, как вы отдыхали, и было ли у вас время для отдыха?
В космосе мы регулярно проводили эксперименты, это были медицинские, технологические, технические, астрономические и другие работы. Мы занимались тем, что проводили исследования. Порой ремонтировали станцию или просто занимались жизнеобеспечением, чисткой и мойкой станции.
На отдых у нас оставалось время после работы и в выходные дни. В субботу у нас была гигиеническая уборка, в выходные мы доделывали те эксперименты, которые мы не успевали сделать в течение рабочей недели. Мы дорабатывали.
Вы когда в скафандре минут пять побудете, то вы забываете, что вы в нем – воспринимаете как одно целое с самим с собой
У вас был очень большой объем работы?
Иногда не успеваешь сделать какой-либо эксперимент, потому что на него накладывается другой, который нужно сделать именно здесь и сейчас. То, что можно перенести мы осуществляли в выходные. Вообще, станция — это огромное хозяйство, которое отламывается, отваливается, приходит в негодность и приходится, как любому крестьянину, где-то что-то чинить.
Как известно, на четвертую экспедицию на «Мир» для проведения наблюдений были отобраны два специалиста: Муса Манаров (бортинженер) и Владимир Титов (командир экипажа). Пребывание их на мире было рекордно длительным. О положительных и отрицательных сторонах в мире двух человек мы спросили у нашего респондента.
В процессе пребывания на станции «Мир» вы контактировали с Владимиром Титовым, находили ли вы время для разговоров или наоборот уединения?
На работе мы преимущественно контактировали, работа часто требует всего экипажа. У нас с Титовым было мало возможности уединения. Был небольшой объем. Когда был второй полет, там был свой отсек, и было в этом плане проще.
Достаточно сложно в течение долгого времени находиться на одной маленькой территории, особенно людям, которые связаны больше работой, нежели дружественными или родственными отношениями. Были ли у вас разногласия?
Мне кажется наоборот, людям, которые связаны работой и не столь близки между собой — им легче как раз общаться в течение длительного времени. Потому что близкие люди скорее разругаются, так как они сильнее переживают друг за друга. В нашем случае рабочие ровные отношения самое оно, важно иметь рядом с собой интеллектуального и грамотного человека. Вопросы, во-первых легко решаются, во-вторых, они даже не возникают. А что касается противоречий, то конечно возникали, но в основном из-за работы скажем, когда надо что-то сделать иногда бывает два мнения. Но этот случай у нас есть субординация и уважение друг к другу.
После такого пережитого опыта общаетесь ли вы сейчас, остались ли вы друзьями или стали ими?
Особенно близкими друзьями мы не стали. Мы живем в отдаленных друг от друга местах. У нас приятельские теплые отношения, то есть, всегда приятно друг друга встретить, поговорить.
Было ли у вас желание за то долгое время пребывания в космосе вернуться и побыть с семьей и поговорить с кем-то?
Сейчас есть система связи на МКС (Международная космическая станция). Космонавты могут позвонить близким по телефону, а тогда у нас этого не было. Тогда вечером в конце рабочего дня оператор сообщал, что звонил ко мне домой, после чего дословно передавал мне все ими сказанное. Нас держали в курсе. Также один раз в две недели был сеанс связи.
Видео?
Иногда и видеосвязь была, но чаще просто голос. Иногда включалось телевидение с борта на землю, еще реже на борт подавали картинку. Тогда техника была не такая как сейчас.
«Новое поколение рождает новое видение мира» — цитату из одного фильма трудно переспорить. Ведь каждое поколение вносит свое в лепту мира, независимо от того хорошее это введение или нет. Мы выяснили, что думает на этот счет известный бортинженер ТМ-4.
В данный момент интересна ли тема космоса вашим детям и связано их настоящее или будущее с этой сферой?
Дочка скорее в маму пошла — она врач. А сын у меня инженер, окончил институт им. Баумана. Мы с ним обсуждаем некоторые темы, касающиеся космоса, недавно обсуждали изобретения Илона Маска. Он, конечно, интересуется техникой.
Есть мнение, что нынче тема о космосе не настолько обширна и популяризирована. Молодежь, по-вашему, интересуется этим?
Интересуется не вся молодежь. В основном есть люди, которые интересуются техникой. Есть люди, которые хотят стать летчиками – интересуются полетами, а многие этим не интересуются и сейчас их особенно меньше стало. Да и в то время, когда я выступал перед школьниками. Знаете, интереснее всего рассказывать про космос детям до пятого класса, а те, кто постарше у них уже начинаются другие интересы.
А дети на это смотрят с точки зрения какой-то фантастики?
Раньше смотрели как фантастику. А сейчас у них такое ощущение, что это как сотовый телефон — просто и элементарно. В действительности, человек, который техникой не интересуется, он не понимает насколько сложен этот сотовый телефон, а тем более полет в космос. Он рассматривает его как рутину, ну подумаешь космос.
Мы сейчас немножко тормозим – это просто объективная ситуация, но потихоньку мы начнем двигаться к новым вещам
А что насчет взрослых людей?
А взрослые также.
Согласны ли вы, что тема космоса стала менее популярна? Ведь раньше мы чаще слышали о космических открытиях, несмотря на ограниченность в информации сравнительно с настоящим временем.
Частично это правильно. Раньше это была заря космонавтики и особенно при Королеве. Каждый полет было что-то новое, потом пошла стадия уже накопления знаний, повторений. А сейчас стадия некоторого зависания, торможения потому что страна пережила тяжелый период: смена формаций, 90-е годы, когда денег не хватало ни на что, когда многие заводы остановились и так далее. То, что мы сейчас немножко тормозим – это просто объективная ситуация, но потихоньку мы начнем двигаться к новым вещам. Мы построили новый космодром, ракеты. Сейчас страна восстанавливается после тяжелого периода.
Как вы относитесь к сегодняшней политике образования. Какая она сейчас?
Раньше была другая концепция жизни – человек это творец он создан для того, чтобы строить новое общество, города, машины, чтобы сделать это — нужны знания. Человек жил такой мечтой – оттуда и космос и достижения, и уважения к людям.
Сейчас концепция во многом капиталистическая — деньги и прибыль. Народ рванулся во всякие финансовые науки. Раз мы перешли в новую капиталистическую фазу, мы должны переболеть этой прибылью, попыткой заработать, но мы уже почти переболели этим, почти.
Профессия космонавта навевает образ какого-то романтического героя, который стремится в путь к звездам. Весьма наивно и скорее такой образ может сформироваться в воображение ребенка. Однако этот профиль далеко неромантичен, здесь нужно преуспеть и в физическом, и в моральном, и умственном плане, возможно, только сумма таких достоинств сближает специальность космонавта с образом фантастического героя.
Ваше желания стать космонавтом, наверное, не было таким иллюзорно детским, такое решение пришло к вам в осознанном возрасте?
Я вообще не собирался быть космонавтом. Я просто интересовался техникой, в частности радиоэлектроникой, поэтому я поступил в авиационный институт на радиоэлектронику. Когда я окончил институт, то распределился в Королевскую фирму, которая занималась космосом. Безусловно, космос вызывал у меня всегда восторг, обожание и восхищение, но себя я там не представлял.
А уже когда я работал в королевской фирме, то я попал не в отдел радиоэлектроники, а в отдел, который занимается испытаниями, где работал как наземный инженер. Моя работа заключалась в испытании космических объектов, анализа состояния систем посредством телеметрии, наблюдение за состоянием борта и т.д. Позже мне предложили подать заявку в космонавты.
Долго ли вы думали над предложением?
Дело в том, что там думать не дали. Подошел комсорг (Комсомольский организатор) и сказал, что все наши подали заявление в космонавты, а ты нет. Я говорю, какой из меня космонавт. Он ответил, — «ты наш процент портишь, подавай, заодно и здоровье проверишь». Так я подал заявление.
Ну а потом началась серьезная подготовка, тщательное медицинское обследование и т. д.
В течение столь долгой подготовки не возникали у вас сомнения бросить все и взяться за более земные вопросы?
А у меня не было особого выбора, понимаете, я жил в общежитии. Ну чем бы я занялся? В том же отделе сидел бы не космонавтом, а другими вещами занимался. Поэтому конечно не было у меня никаких идей уйти. Но ждать полета было непросто.
Когда меня зачислили в отряд космонавтов, я наблюдал, как люди из отряда улетали, были торжественные собрания, потом прилетали обратно, проходили опять собрания они описывали свою поездку, конечно, после таких рассказов хочется самому полететь.
Думаю, представлять Мусу Манарова нет необходимости, особенно нашим читателям, но наверняка есть те, которые еще не слышал о нем в силу возраста или случайностей – в таком случае мы будем рады сделать это первыми.
Он известен также в роли народного депутата РСФСР и заслуженного мастера спорта СССР. Однако мы затронем только часть его биографии, касающейся космонавтики и авиации.
• В 1978—1992 — в отряде космонавтов выполнил два космических полёта.
В 1979—1982 проходил подготовку в составе группы космонавтов по программе «Буран».
• С 21 декабря 1987 по 21 декабря 1988 — космический полёт в качестве бортинженера на космическом корабле «Союз ТМ-4» и орбитальном комплексе «Мир» (Орбитальная станция) (командир — В. Г. Титов) продолжительностью 365 суток 23 часа. Посадка была выполнена на космическом корабле «Союз ТМ-6». Этим был установлен мировой рекорд продолжительности космического полёта.
• С 2 декабря 1990 года по 26 мая 1991 года совершил второй космический полёт в качестве бортинженера на космическом корабле «Союз ТМ-11» и орбитальном комплексе «Мир» продолжительностью 175 суток 2 часа. Во время космических полётов совершил 7 выходов в открытый космос общей продолжительностью 34 часа 23 минуты.
В России 12 апреля признано днем космонавтики. В этот день был совершен полет первого космического аппарата, поднявшего человека на околоземную орбиту. Эта дата является началом новой эпохи и толчком для будущих неземных открытий.
