Указ Владимира Путина от 08 июля 2019, объявившего следующий 2020 год Годом памяти и славы, вступил в силу.
Согласно программе, в честь Года памяти и славы в стране будут восстановлены свыше 9,5 тыс. воинских захоронений, установлены более 6 тыс. памятных знаков и нанесены около 250 тыс. имён на мемориальные сооружения воинских захоронений. На эти цели будет привлечено более 5 млрд рублей, 4 млрд из которых будут выделены из федерального бюджета.
В список регионов, где пройдет реконструкция, Дагестан не попал в связи с чем вызвал недовольство среди общественных деятелей, заявляющих о необходимости отремонтировать памятники и у нас в регионе в силу их неухоженности.
Чтобы узнать, каким именно образом у нас в республики проходит уход за памятниками культурного наследия, мы обратились в Агентство культурного наследия Дагестана.
«За памятниками ухаживают муниципальные власти, проблема не в том, что они плохо за ними смотрят, а в том, что они пытаются их переделать. Недавно в Кизилюрте пришлось приостановить благоустройство памятника павшим героям, поскольку сотрудники администрации начали облицовывать памятник. Памятник нельзя прихорашивать, это историческое сооружение, он должен остаться таким какой он есть», — говорит начальник отдела надзора АКН регионального значения Абдулмажид Абашилов.
Как отметили в ведомстве, почти в каждом населенном пункте республики есть памятники Великой Отечественной Войны. В Дагестане 26 памятников, посвященных воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, находятся на государственной охране.
Но выявленный объект культурного наследия не сразу вносится в реестр, для этого нужно дополнительное финансирование, чтобы провести экспертизы, кроме того, чтобы памятник попал в госохрану, ему должно быть больше 40 лет.
«У нас есть несколько братских могил погибшим в гражданской войне, в том числе в Махачкале в городском саду, на улице Венгерских бойцов и еще два памятника в Манасе, как такового внимания им не уделяется, а воинские погребения относятся к Министерству обороны региона, это захоронения, которые в наши списки не попадают», — отмечает начальник отдела.
Специально на реконструкции исторических памятников денег не выделяют, но в последние годы по федеральной программе благоустраивают территории парков, где в большинстве своем и расположены памятники, но некоторые муниципалитеты в рамках благоустройства территории пытаются вести облицовку памятника.
«Пускай делают кругом скамеечки и прочее, но чтобы обелиск не трогали. В Избербаше врио главы города нас специально позвал и прислушался к нашим рекомендациям перед началом благоустройства парка в городе. В Кизилюрте пытались сами сделать, но, когда мы приостановили работы, они заявили, что не знали. Легко сказать, мы не знали, хорошо, когда знают, а еще лучше, когда спрашивают», — заявляет Абашилов.
С такого рода переделками ведомство воюет не только с муниципалитетами, но и с религиозными организациями, которые самостоятельно пытаются отремонтировать древние мечети, а порой и того хуже: снести и построить новую на месте исторического памятника.
«Эта мечеть построена 150 -200 лет назад. В элементы архитектуры вносят пластик, тёплые полы и НДФ. Эти мечети строили руки мастеров», — заключает Абашилов.
