«Тухчарская трагедия» — глава из книги Алика Абдулгамидова «Новолакский рубеж».
Воскресенье, 5 сентября 1999 года, 08:20. Две колонны боевиков преодолели некрутой подъем и походной колонной появились перед позициями новолакских милиционеров. В траншее и окопах тридцать три пары глаз внимательно наблюдают за их движениями. Есть раненые и контуженные, но все готовы к бою. Тридцать один автомат и два пулемета готовы поливать врага горячим свинцом.
Милиционеры все еще ждут своего командира. Лейтенант Ахмед Давдиев больше часа назад ушел в село выяснять обстановку и не вернулся. О его судьбе подчиненные ничего не знают. На блокпосту за старшего остался младший сержант Абдулкасим Магомедов. Теперь он отвечает за оборону своих позиций и за жизнь милиционеров и военных, которые нашли здесь на правом берегу Аксайки спасение от боевиков.
«К бою!» — скомандовал младший сержант. У шлагбаума, где раньше стоял небольшой милицейский заслон, колонны противника рассыпались, чеченцы выстроились в цепь и пошли на приступ. Боевики хотят с ходу занять блокпост, но милиционеры и военнослужащие встречают их дружным огнем. Потеряв пятерых убитыми, боевики отступают. Первый натиск противника отражен.
Стрельба прекратилась, наступило затишье. На окраине села скоро показалась большая группа местных жителей. Они торопились на блокпост. Сельчане взволнованы. Они сообщают, что боевики предъявили ультиматум новолакским милиционерам — солдаты должны покинуть Тухчар. Если через полчаса русские не оставят позиции, то боевики начнут новый штурм и никого в живых не оставят.
Младшему сержанту Абдулкасиму Магомедову непросто принимать решение. Боеприпасов почти не осталось. Много раненых. Милиционеры видели, как со стороны Ишхой-Юрта переправлялись дополнительные силы на помощь амиру Карпинскому. Грузовики с боевиками и вооружением поднимались по правому берегу речки.
Куда отступать, когда кругом враги? Предусмотрительные сельчане прихватили с собой гражданскую одежду, чтобы переодеть милиционеров и солдат и увести их в село. Это единственный шанс на спасение.
Старший лейтенант Ташкин отказывается уходить, и тогда милиционеры, как рассказал потом один из солдат, «полезли на него в драку». Аргумент силы оказался более убедительным. В толпе местных жителей защитники блокпоста и солдаты добрались до села. Здесь их прятали — кого в подвалах и на чердаках, а кого в огороде в кукурузных зарослях.
Отход милиционеров и солдат в сторону села прикрывает младший сержант милиции Абдулкасим Магомедов. Две пули вонзились в его тело, он истекает кровью, но продолжает стрелять из автомата. Абдулкасим стреляет, пока патроны не кончились. Он лежит в траншее, скорчившись от боли. Рядом валяется бесполезный автомат.
Один из боевиков подошел к раненому младшему сержанту и, ударив сапогом в бок, спрашивает: «Ну, как, мент, теперь живется тебе?». Абкулкасим, собрав последние силы, резко перевернулся на спину. В правой руке у него неожиданно для врага показался пистолет, и истекающий кровью милиционер выстрелил бородатому боевику прямо в грудь. Потом, оттолкнув его тяжелое тело в сторону, Абдулкасим пополз к селу. Временами он терял сознание, но когда приходил в себя, снова продолжал ползти. Младший сержант так и не понял, как потом оказался в ближайшем дворе. В доме Абдуллаха Алхулаева местные жители уже спрятали группу русских солдат. Еле живого милиционера тоже затащили к ним в сарай. А водитель-механик БМП Алексей Полагаев пришел в соседний дом — дом Табиевых.
Атикат Табиева, жительница Тухчара: «Он пришел — только стрельба стихла. Да как пришел? Вышла во двор — смотрю, стоит, шатается, держится за калитку. Весь в крови и обгорелый был сильно — волос нет, ушей нет, кожа полопалась на лице. Грудь, плечо, рука — все посечено осколками. Я его скорей в дом. Боевики, говорю, кругом. Тебе бы к своим надо. Да разве ты дойдешь такой? Старшего внука Рамазана, ему 9 лет, послала за доктором… Одежда его вся в крови, обожженная. Мы с дочкой срезали ее, скорей в мешок и выбросили в овраг. Обмыли кое-как. Врач наш сельский Хасан пришел, осколки повынимал, раны смазал. Укол еще сделал — димедрол, что ли? Тот засыпать стал от укола. Дочка его со своими детьми положила в дальней комнате».
В селе хозяйничают боевики. Одни на тракторах и «КамАЗах» переправляют за речку награбленное — муку, зерно, холодильники, ковры. Другие боевики по приказу амира Умара проводят зачистку села. Они группами обходят дома. Главарь приказал им проверить все строения. В Тухчаре началась охота на солдат и милиционеров.
Обожженного механика выдал кто-то из местных жителей. «Открывай! Мы знаем, что вы русского прячете» — в ворота дома Джапаровых стучат прикладами автоматов. Атикат, не чуя под собой ног, стоит у распахнутых ворот и твердит: «Зачем пришли? Нету у нас никого». Во двор зашли шестнадцать бандитов. Боевики прошли по огороду, обшарили сарай, погреб. Старший схватил за шиворот ее девятилетнего внука Рамазана и слегка его приподнял: «Где мать твоя спрятала русского солдата? Скажи!». Наставили на ребенка оружие. От боли на глазах мальчика наворачиваются слезы, но он на все расспросы качает головой и упрямо отвечает: «Никого в доме нет. Нету никого».
Зашел сосед-чеченец, старик. «Оставьте детей, вы же не звери?!» — он попытался успокоить боевиков. «Не лезь не в свое дело, старик», — боевики оттолкнули пожилого мужчину и зашли в дом.
Атикат Табиева, жительница сел. Тухчар: «Бандиты начали в замки стрелять, выбили двери. Потом зашли в комнату, где мы солдатика прятали. Дочка и дети тоже зашли туда. Боевики развалились на кровати, вытащили шприцы и сделали себе какие-то уколы в руки. И стали прыгать на койке. Оказывается, наркотики они кололи себе».
Потом боевики перерыли все вверх дном. В детской комнате они обнаружили едва живого солдата. Боевики с любопытством его разглядывают. Пинают ботинками военнослужащего и кричат: «Встать!».
Израненный и обгорелый девятнадцатилетний мальчишка с трудом поднялся на ноги. Он, качаясь, держится за стену и прямо смотрит на боевиков.
Хозяйка дома прикрывает его собой: «Он же раненый. Оставьте, его лечить надо». Но бесполезно. Боевики грубо выталкивают солдата в зал: «Мы его вылечим». После настойчивых просьб Атикат они разрешают одеть солдата. Женщина собирает на смерть незнакомого ей русского мальчишку и плачет: «Звать-то тебя как, сынок?» — «Леха. Водитель БМП». — «А родом откуда?» — «Из Сибири». Боевики волокут его на улицу. Дагестанка навзничь падает у ворот на землю и рыдает, а солдата в окружении двух десятков бородатых парней уводят на казнь.
Атикат Табиева, жительница сел. Тухчар: «Они сказали, что его обменяют на своих пленных. Даже если застрелили бы меня, я бы не отдала им солдатика. Пришел сосед, чеченец. Он сказал: «Обещайте, что не убъете, живым оста-вите». Боевики и ему обещали, клятву дали. Мы думали, что наш солдат спасся. А они его зарезали. Мы потом, когда грузили тела в машину, увидели, что на одном убитом одежда сына: брюки, футболка. Я не смогла этого мальчика спасти. Ему было восемнадцать лет. Пусть меня простят его родители. Пусть родители простят».
Воскресенье, 5 сентября 1999 года, 09:30. Сарай, где нашли убежище старший лейтенант Ташкин, четверо солдат и дагестанский милиционер, боевики быстро обнаружили. Информацию о федералах по рации сразу же передали всем. Сарай окружили. Притащили канистры с бензином, облили стены. Боевики кричат: «Сдавайтесь, а не то сейчас из вас шашлык сделаем!» В ответ — молчание, только слышно, как плачут собравшиеся невдалеке женщины. Боевики нервничают, переглянулись: «Кто у вас там старший? Решай, командир! Зачем зря умирать? Нам ваши жизни не нужны — накормим, обменяем потом на своих! Сдавайтесь!».
У тех, кто притаился в сарае, уже не было сил сопротивляться; все они ранены и истекают кровью. Солдаты, старший лейтенант и милиционер, наконец, поддались уговорам боевиков, вышли. Но когда младшего сержанта милиции Абдулкасима Магомедова перерезала пополам пулеметная очередь, остальные пленные поняли — их жестоко обманули. «А для вас мы кое-что другое приготовили!» — засмеялись чеченцы, и повели солдат по дороге, ведущей в Чечню.
Боевикам снова по рации поступила команда: собраться у блокпоста. Под усиленным конвоем шестерых военнослужащих привели на поляну за селом.
Окраина Тухчара. Чуть ниже дороги — пойма обмелевшей Аксайки, за ней — чеченское село Ишхой-Юрт. Дальнейшее скрупулезно зафиксировал на камеру оператор боевиков. Амир Умар, видимо, решил «повоспитывать волчат».
На следующее утро тела старшего лейтенанта Василия Ташкина и рядовых Владимира Кауфмана, Алексея Липатова, Бориса Эрдниева, Алексея Полагаева и Константина Анисимова глава администрации села Магомед-Султан Гасанов на школьном грузовике доставил на Герзельский блокпост. Остальным военнослужащим удалось отсидеться, выжить. На рассвете местные жители их тайком вывезли в Хасавюрт.
Еще сутки в подвале просидел военнослужащий Федор Чернавин. Выбраться к своим ему помог хозяин дома. Шамиль Алхулаев обрядил солдата в пастушьи одежды, дал суковатую палку. Он обнял Федора, как сына, и сказал: «Как светать начнет скотин на пастбище погонят. Ты прямо посреди стада иди. Только глаз не поднимай — не смотри ни на кого».
Новоиспеченному «пастуху» повезло. Он беспрепятственно прошел через село, через посты и заставы боевиков, вышел за околицу. Когда прощался с Шамилем, который ему жизнь спас, — солдат плакал.
Долгим был путь домой и рядового Алексея Иванова. Местные жители не выдали его боевикам. Он, просидев два дня и две ночи на чердаке дома учителя, ушел из села только тогда, когда Тухчар стала бомбить российская авиация.
В конце сентября шесть цинковых гробов опустили в землю в разных концах страны — в Краснодаре и Новосибирске, на Алтае и в Калмыкии, в Томской области и на Оренбуржье. Долгое время родители не знали ужасных подробностей гибели их сыновей. Отец одного из солдат, узнав страшную правду, попросил занести в свидетельство о смерти сына скупую формулировку — «огнестрельное ранение». Он оберегал супругу от подробностей. Иначе, объяснил он, жена не переживет.
