В городской клинической больнице № 1 города Махачкалы открылось паллиативное отделение. О том, в чем заключается его работа и с какими трудностями приходится сталкиваться, нам рассказала заведующая отделением Салимат Каниева.
Салимат Каниева работает в первой городской клинической больнице с 2018 года. Окончила факультет лечебного дела ДГМУ. В 2019 году прошла повышение квалификации в Первом Московском государственном университете им. И. М. Сеченова по паллиативной медицинской помощи.
– Что такое паллиативная помощь?
– Это вид медицинской помощи, которая позволяет улучшить качество пациентов путем устранения всех тягостных симптомов, возникших вследствие тяжелого заболевания. В основном это онкология уже в терминальной стадии.
Вылечить основное заболевание уже невозможно, эти пациенты к нам поступают на такой стадии, когда это неизлечимо. Поэтому наша задача – избавить их от болевого синдрома.
Пациенты у нас получают симптоматическую терапию. Если пациент получает таргетную терапию, это не паллиативный больной. Он еще наблюдается у онколога, у него продолжается лечение. Когда врачи понимают, что бессмысленно дальше лечить, пациенты направляются к нам на терапию.
– В Дагестане это направление новое?
– Для нашей республики – да, направление новое. Отделение в нашей больнице пока единственное на всю республику.
– Кто направляет к вам пациентов? Они поступают самотеком или после скорой помощи?
– Пациенты должны попадать к нам планово, их направляют участковые врачи, врачи общей практики с поликлиники, онкологи при наличии уже подтвержденного диагноза. Если онкологический диагноз еще не подтвержден, по каким-то причинам не удалось пройти гистологию, то участковые врачи и терапевты проводят врачебную комиссию, что этот пациент неизлечимый, он нуждается в симптоматической терапии. Заключение комиссии подписывает онколог и заведующий поликлиники. Затем пациент направляется к нам.
Пациенты у нас лежат около 21–28 дней. Но все тут зависит от тяжести заболевания. Если состояние пациента тяжелое, он нуждается в нашей помощи, его не выписывают до стабилизации состояния. Ограничений у нас нет, они могут поступать по мере необходимости.
– Мы можем принимать пациентов из соседних республик? Где-нибудь еще на Северном Кавказе есть аналогичная служба?
– Как я знаю, в Чечне, в Грозном есть отделение паллиативной помощи, они открылись около года назад. Также в Северной Осетии есть. Если люди живут у нас в Дагестане, наблюдаются у наших врачей, то почему нет. Они могут поступать к нам.
– Кто может работать врачом паллиативной помощи?
– Врачи общего профиля в большей степени. У нас в отделении работает, кроме меня, еще один врач. Мы оба терапевты, прошли специальное обучение по паллиативной помощи и респираторной поддержке.
– Этот тяжелый недуг порой охватывает и детей. Какая паллиативная помощь детям оказывается? Есть ли у нас в республике детские паллиативные отделения или койки для детей?
– К сожалению, это так. Очень много детей страдает от онкологических заболеваний. Наше отделение занимается взрослым контингентом больных. Отделение на пять коек для неизлечимо больных детей есть при Детской клинической больнице.
– Какого возраста пациенты чаще всего поступают к вам? Каково гендерное соотношение?
– Больше пациентов среднего возраста, но есть и немало молодых, и более взрослого контингента. По соотношению полов – примерно равное количество мужчин и женщин.
– Есть ли какая-то связь между вашим отделением и онкологическим отделением?
– Конечно, у нас связь есть, напрямую из онкодиспансера больные направляются к нам. У нас главный внештатный специалист – это главврач онкологической больницы Владимир Брежнев, поэтому мы держим связь.
– Проходите ли вы курсы повышения квалификации по паллиативной медпомощи?
– Да, конечно. Например, сейчас главный врач первой клинической больницы Махачкалы Хаджимурад Малаев заключил договор с международной клиникой Аджибаждем в Турции, куда нас скоро направят на повышение квалификации, с выдачей документа государственного образца международного уровня.
– Работа у вас очень тяжелая не только в физическом, но и в моральном плане. Какие нравственные аспекты охватываются в работе вашего отделения?
– Мы, помимо медпомощи, оказываем психологическую помощь самим пациентам и их близким. Понимаем, с каким испытанием приходится сталкиваться этим семьям, и порой они нуждаются в психологической помощи не меньше, чем сами больные.
– Видя каждый день такую боль и страдание, не выгораете вы сами? Где найти такую грань между сочувствием и профессионализмом?
– Естественно, порой бывает очень сложно. Ты сочувствуешь людям, сталкиваешься с их историями, видишь, как реагируют родственники, и это оказывает эмоциональное давление. Но в то же время тебя ждут рабочие, профессиональные обязанности, и поэтому нельзя позволять эмоциям брать верх. Стараемся относиться к смерти как к естественному процессу и объяснить это больным. Бывают пациенты, которые не в курсе своего заболевания, родственники просят не говорить, и мы, естественно, учитываем это. Хотя, возможно, это не всегда правильно, и человек имеет право знать правду, но, сами понимаете, в этом вопросе у близких может быть другое мнение, и мы должны с ним считаться.
– Есть подтвержденные исследования, результаты которых свидетельствуют: религиозные люди, неважно, какой конфессии они принадлежат, легче переносят эти страдания, и продолжительность жизни у них дольше, чем у тех, кто не верует. Каковы ваши наблюдения?
– Я считаю, что это действительно так. По моему опыту те люди, которые больше привержены к религии, более терпеливы, они по-другому относятся к своему заболеванию.
Беседовала кандидат медицинских наук, доцент кафедры эндокринологии ДГМУ Айназ Караева
