«Если Советский Союз был сверхдержавой с глобальными интересами, то Россия – это крупная держава с региональными и цивилизационными интересами». Эти слова принадлежат дальновидному американскому политологу Сэмюэлю Хантингтону, чей анализ глобальных процессов не уступает по своей глубине исследованиям двух самых авторитетных американских политологов – Киссинджера и Бжезинского.
Возомнившие себя хозяевами мира американский и европейский истеблишмент после развала СССР не желал считаться с нашими национальными интересами. Главным образом это проявилось в демонстративном игнорировании российских требований к НАТО не расширяться на Восток. Открытое третирование России как новой геополитической реальности объяснялось внутренней слабостью и тотальной зависимостью от Запада. Будучи де-юре политически суверенным, государство де-факто оставалось на коротком поводке у западной экономики.
Доморощенных либеральных владык, рьяно взявшихся исполнять функции колониальной администрации в новой России, не сильно волновали ни судьбы проживающего здесь народа, ни его проблемы. Новоиспеченных «сахибов» из либерального лагеря вполне устраивала роль компрадорской буржуазии: элита грабит свой народ, а награбленное в виде финансового капитала вывозится за кордон, на процветающий Запад.
Во многом благодаря бездумной политике российских элит 90-х глубокая экономическая стагнация и атрофия былой военной мощи стали реальностью. Поэтому валить всё исключительно на заговоры и козни Запада значит лукавить и наводить тень на плетень.
Совершенно справедливо гласит военно-политическая мудрость: война есть продолжение политики, но только насильственными средствами. Таким образом, правильно уловив тенденцию и нащупав нерв события или процесса, можно с незначительной погрешностью верно описать картину будущего.
Подобно медленно тлеющему пожару на торфяном болоте, процессы, происходящие на Украине, имели дремлющий характер. Годами, десятилетиями может продолжаться латентный период конфликта. Время от времени возникают провокации и дипломатические демарши, перманентные трения и акты надругательства над священной памятью. Но рано или поздно точка невозврата оказывается позади, и тогда грозная военная риторика становится реальностью. И в один прекрасный день проблема, решить которую не удалось за столом переговоров, выливается в кровавое вооруженное противостояние. А ведь мы пытались придти к соглашению. Много раз. Но безуспешно.
Беда в том, что к дальновидной и проницательной России, заглядывающей за горизонт сиюминутной политической конъюнктуры, прислушивались не часто. Голоса наши были обречены тонуть в шуме информационных баталий как глас вопиющего в пустыне. Иногда даже подтрунивали: мол, хватит драматизировать и сгущать краски. А когда катастрофа обрушилась на головы, было уже поздно.
В качестве хрестоматийного примера возьмём Киссинджера, который откровенно и цинично рисует геополитическую перспективу мира, чётко указывая возможные векторы развития событий. И тут дело вовсе не ограничивается украинским кризисом, это касается многих современных глобальных вопросов. Однако, к сожалению, никому от этого не становится легче: поскольку история ничему не учит, а только наказывает за незнание ее уроков.
